Не тратил время зря
Он придумал Гену, Чебурашку и кота Матроскина: каким запомнят Эдуарда Успенского
Эдуард Успенский Фото: Павел Смертин
14 августа на 81-м году жизни от тяжелой болезни скончался один из самых любимых классиков детской литературы и мультипликации — Эдуард Николаевич Успенский. Цитатами из его текстов на протяжении последнего полувека разговаривала вся Россия, Япония и не только.
«Наша квартира мне телевизионную передачу напоминает – “Что? Где? Когда?” называется. Не поймешь, что где валяется и когда все это кончится!»
«— В телевизоре какой-то дядя с большими усами вашей маме цветы подарил.
— Я бы этому дяде с большими ушами уши бы пооткрутил…»
«Ничего себе, вашу маму там и тут передают…»
«Адмирал Иван Федорович Крузенштерн — человек и пароход!»
«Индейская национальная народная изба — фиг-вам называется…»
«Усы, лапы, хвост — вот мои документы!»
«Был бы у меня такой кот, я, может, и не женился бы никогда…»
«Это хорошо! Хорошо, что вы зеленый и плоский!»
«Кто людям помогает, тот тратит время зря.
Хорошими делами прославиться нельзя».
«Слушай, Гена, давай я вещи понесу, а ты понесешь меня»
«Ну разве ж это много, хочу чтоб мой портрет застенчиво и строго смотрел со всех газет».
И далее, и далее.
Кадр: «Союзмультфильм»
Трогательная история об одиночестве и его преодолении в «Крокодиле Гене и Чебурашке», совершенно семидесятническое «Простоквашино», отвязный «Рыжий, рыжий, конопатый», хулиганские «Осьминожки» про придавленных бытом отцов, норштейновский по духу «Дядюшка Ау», олимпиадная «Баба-яга против!», гениальная, умопомрачительная по своей ироничности «Пластилиновая ворона», постмодернистский «Ивашка из Дворца пионеров», смешные «Колобки», которые ведут следствие, и, наконец, ужастик нового формата «Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы», который публиковался частями в журнале «Пионер» и не давал спать ночами от пережитого сладкого ужаса всем школьникам еще не развалившегося Советского Союза весной 1990 года.
Интеллигентный крокодил Гена, наивный Чебурашка, которого даже в словаре нет, и харизматичная старуха Шапокляк (легенда гласит, что в этом образе удачно соединились худшие черты самого писателя и его первой жены). Самостоятельный Дядя Федор, его нелепые родители-шестидесятники, практичный Матроскин, сентиментальный Шарик, противоречивый Печкин и «Пластилиновая ворона», как энциклопедия русской жизни. Кажется, что эти герои были всегда, потому что без них никак нельзя представить себе даже не литературу или мультипликацию, а всю историю второй половины ХХ века.
Про Агнию Барто принято говорить, что ее книги съедались с манной кашей. Цитатами же из книг и сценариев к мультфильмам Эдуарда Успенского уже не одно десятилетие разговаривает все русскоязычное население планеты, сглаживая извечный конфликт поколений, позволяя отцам и детям хотя бы в этом находить общий язык.
С поколениями у Успенского вообще вышло удивительно, странно и как-то очень красиво — он застал все важные отметки ХХ века. Эдуард Николаевич из детей 1937 года. В этом году на свет появились многие из тех, кто потом определит образ и характер ХХ века: Андрей Битов, Александр Жолковский, Иосиф Кобзон, Андрей Кончаловский, Эдуард Кочергин, Анатолий Лысенко, Владимир Маканин, Светлана Немоляева, Азарий Плисецкий, Эдита Пьеха — этот список одногодок далеко не полон.
Это было поколение, чье детство прошло в сумраке кровавых 1930-х, а молодости были подарены вольные 1960-е, «оттепель» и надежды с ней связанные. Когда можно было получить полезный диплом врача, химика, инженера, геолога, а потом писать стихи и романы, песни и пьесы. Возможно, поэтому далеко не каждый из детей 1930-х сразу определился со своим будущим: Битов окончил геологоразведочный факультет, Маканин — механико-математический, и Эдуард Успенский исключением не стал: диплом инженера получал в авиационном, но довольно скоро написание стихов, рассказов и сценариев из хобби переросло в профессию.
Эдуард Успенский в своей библиотеке Фото: Александр Яковлев / ТАСС
Писатель со своими собаками Фото: Александр Яковлев / ТАСС
Хотя Успенского к шестидесятникам причислять было особо не принято. Об этом как-то не помнили. Выносили за скобки. Возможно, потому что занимался «несерьезным делом» сочинительства для детей. А возможно потому, что наиболее точно выразил дух и характер другого поколения — семидесятников.
Эдуард Успенский придумал своего не по годам рассудительного и самостоятельного мальчика со странным именем Дядя Федор и его взбалмошных, инфантильных родителей более полувека назад. Теперь кажется странным, что тогда любящий животных 6-летний ребенок мог спокойно уехать без семьи в деревню и жить там в заброшенном доме в обществе кота и пса, лениво отбиваясь от опеки докучливых взрослых. Но дело не в том, что якобы тогда так было или не было возможно или даже принято. Дело в удивительной особенности детей этого поколения, которую Успенский подметил сразу, а многоумные психологи разглядели и описали только сейчас. Теперь это называется «альфа-комплексом» — это когда дети такие «взрослые», что усыновляют собственных беспокойных предков, несут за них ответственность и снисходительно смотрят на их причуды.
Прошли десятилетия. И вот у тогдашних дядей Федоров уже подрастают собственные дети, чьи комплексы тоже когда-нибудь, лет через 50, опишут прозорливые психологи. Но лишь одно остается неизменным: язык цитат из текстов Успенского. Почему? А потому что неправильно ты, Дядя Федор, бутерброд ешь. Надо колбасой на язык.