Beseda-header4

Beseda-header4

Литература

Умер Михаил Жванецкий, король смеха и печальный мудрец

Mихаил Жванецкий

Умер писатель-сатирик Михаил Жванецкий. Ему было 86 лет. Из творцов российской культуры последних десятилетий Жванецкий по всеобщей любви и известности стоял, пожалуй, рядом с Владимиром Высоцким. Его смех порой был смехом сквозь слезы: да, человек смертен, да, мир несовершенен, поделать с этим ничего нельзя – остается только относиться ко всему с юмором.

“Вот и все. Ты ушел от нас навсегда. Невосполнимая утрата. Друг мой, ты незабываем. Ты всегда в моем сердце”, – написала певица Алла Пугачева в “Инстаграме” в посте с фотографией Жванецкого. Президент Украины Владимир Зеленский (Жванецкий был народным артистом Украины) написал в “Твиттере”: “Как говорил Михаил Жванецкий, ничего страшного, если над тобой смеются. Значительно хуже, когда над тобой плачут. Сегодня такой горький день. Соболезнования всем, кто его любил и знал. Я – среди пылких поклонников силы мысли Михаила Михайловича. Его сатира стала для многих мудростью”.

Если в 1950-х властителями дум в России были поэты, то 1980-е стали временем расцвета разговорного юмора и сатиры. На эстраде и на телевидении блистали Геннадий Хазанов, Григорий Горин, Аркадий Арканов, Михаил Задорнов, Евгений Петросян, Лион Измайлов, Михаил Евдокимов, дуэт Ширвиндт-Державин. Но на этом небосводе талантов ярче всех сияла звезда Жванецкого.

Писатель Жванецкий

Его отличало великолепное чувство языка. Он умел играть словами, ставить их в неожиданные сочетания и выворачивать наизнанку: “Лучше с любовью заниматься трудом, чем с трудом заниматься любовью”. Или сказать совершенно обычную фразу, а после секундной паузы добавить нечто, от чего зал взрывался хохотом: “Крейсер под моей командой не войдет в нейтральные воды. Из своих не выйдет”.

Портфель Жванецкого – такой же неотъемлемый атрибут, как кепка Ленина и сигара Черчилля

До Жванецкого бытовало мнение, что писать хорошие тексты и представлять их на сцене – разные профессии. Его предшественник и учитель, великий Аркадий Райкин, был актером: играл, переодевался, перевоплощался.

Единственным инструментом Жванецкого было слово. Когда требовалось дать ему определение, неизменно и совершенно справедливо говорили: “писатель Михаил Жванецкий”.

Он не актерствовал подчеркнуто и нарочито и доказал, что это необязательно. Просто выходил с кожаным портфелем, доставал листки формата А4 и читал ровным голосом, а публика стонала от восторга.

Миниатюры Жванецкого несли глубокую житейскую мудрость и, как ни странно, неизбывную печаль. Он был философ: человек смертен, мир несовершенен, поделать с этим ничего нельзя, остается только относиться ко всему с юмором.

Знаменитое: “Я не стал этим и не стал тем. Ничего не получу в смокинге, в прожекторах, в Каннах. Времени уже не хватит”, – это ведь крик души во время кризиса среднего возраста.

Последний из одесситов

По возрасту Михаил Жванецкий был последним выдающимся представителем “одесского периода” русской культуры, давшего Ильфа и Петрова, Утесова, Бабеля, Катаева, Олешу. Он родился в “городе у моря” 6 марта 1934 года в семье врачей. По его собственным словам, “и не знал, что можно печататься и выступать”. Окончил институт инженеров морского флота и семь лет работал в одесском порту механиком по кранам.

В годы “оттепели” страна не сделалась свободной, но перестала быть угрюмой. То было время взрывного расцвета юмора: в кино, на эстраде, в молодежных театрах миниатюр, ставших предтечей КВН, в стенгазетах.

Еще во время учебы Жванецкий начал писать миниатюры и монологи и создал самодеятельный театр “Парнас-2”. Там же выступали его будущие многолетние партнеры Роман Карцев и Виктор Ильченко.

В 1963 году во время гастролей в Одессе Ленинградского театра миниатюр молодой автор представился его руководителю Аркадию Райкину, который взял его произведения в свой репертуар, а спустя несколько месяцев пригласил в театр завлитом.

Сотрудничество двух выдающихся людей продолжалось шесть лет. При этом народ не знал ни того, что многие бывшие у всех на слуху тексты, в том числе “Авас”, “В греческом зале”, “Век техники”, созданы Жванецким, ни вообще имени последнего.

Таково было условие Райкина. Великий артист не опускался до присвоения чужого труда, а просто обходил вопрос молчанием. Публика же знала “миниатюры Райкина” и в дальнейшее не углублялась.

“Наступил момент, когда подобное положение Жванецкому показалось обидным. Входя в троллейбус и слыша реплики собственного сочинения, ему хотелось обратить внимание пассажиров на то, что автор-то вот он”, – признался Райкин в мемуарах, но поведения не изменил.

Впоследствии Райкин и Жванецкий отдавали должное друг другу, но в воспоминаниях и высказываниях обоих сквозила недосказанная публично обида.

После Райкина

Довольно скоро друзья стали спрашивать Жванецкого, почему бы ему не начать самостоятельную карьеру. Мешал, по его словам, недостаток уверенности.

В 1970 году Жванецкий, Карцев и Ильченко ушли от Райкина в Одесскую филармонию, где быстро прославились в качестве, как говорили тогда, артистов разговорного жанра.

Жванецкий стал проводить все больше времени в Москве и в 1983 году перебрался туда окончательно, основав собственный театр миниатюр, который возглавлял до конца жизни.

Во время перестройки он включился своим творчеством в политику, и не было сомнений, на чьей стороне его симпатии. Говорили, что вклад Жванецкого в развенчание “совка” не меньше вклада самого Горбачева.

В 1990-х годах он несколько сбавил обороты, замечая, что охотников высмеивать новую российскую власть и без него довольно, а восхвалять и поддакивать он не умеет.

Дежурный по стране

В одном из интервью писатель сказал, что в современности ему больше всего нравятся “неограниченные возможности и разнообразие – после того унылого однообразия, в котором мы жили”..

С 2002 года Михаил Жванецкий вел программу “Дежурный по стране” на телеканале “Россия-1”.

Он выступал против содержания под арестом юриста ЮКОСа Светланы Бахминой и подписал открытое письмо деятелей культуры в защиту участниц Pussy Riot. В 2015 году минкульт Украины включил его в “белый список” российских артистов и интеллектуалов.

В июне того же года на церемонии вручения премии “ТЭФИ” Жванецкий прочитал монолог, в котором юная сотрудница телевидения поучает маститого писателя-юмориста: “Это телевидение, это не для умных, дед. Для рейтинга в лоб надо!”.

Российские СМИ сообщали, что шутки Жванецкого вызвали недовольство присутствовавшего в зале телевизионного начальства.

Прощальным выходом писателя стало большое выступление в честь его 85-летия в московском концертном зале имени Чайковского.

В октябре 2020 года он объявил, что больше не станет появляться перед публикой. “Стареть нужно дома”, – сказал от его имени журналистам представитель Жванецкого.

Михаил Жванецкий был народным артистом России, кавалером ордена “За заслуги перед Отечеством” IV и III степени, почетным гражданином Одессы и президентом Всемирного клуба одесситов. В 2009 году власти города переименовали бывший Комсомольский бульвар в бульвар Жванецкого.

Писатель не любил распространяться о своей личной жизни. Известно, что его первый брак продлился недолго, а впоследствии он имел, по одним сведениям, четырех, по другим – пять детей от женщин, с которыми не состоял в зарегистрированных отношениях.

Изумительные афоризмы Жванецкого остались с нами навечно. Давайте вспомним некоторые из них:

  • Виден свет в конце тоннеля, но только вот тоннель, сука, не кончается!
  • Возьми за правило прерывать беременность еще в период знакомства.
  • Имей совесть и делай что хочешь.
  • Ты такой, какая женщина возле тебя, ты в ее вкусе.
  • В историю трудно войти, но легко вляпаться.
  • Вы видели человека, который никогда не врет? Его трудно увидеть, его же все избегают.
  • Лысина – это полянка, вытоптанная мыслями.
  • У нас чего только может не быть. У нас всего может не быть. У нас чего только ни захочешь, того может и не быть.
  • Не нарушайте мое одиночество и не оставляйте меня одного!
  • Счастье – это увидеть туалет и успеть до него добежать.
  • Вначале было Слово…. Cудя по тому, как развивались события дальше, Слово было непечатным.
  • Если вам говорят, что вы многогранная личность – не обольщайтесь. Может быть, имеется в виду, что вы гад, сволочь и паразит одновременно.
  • Не водите машину быстрее, чем летает ваш ангел-хранитель.
  • Мыслить так трудно, поэтому большинство людей судит.
  • Милиционер – не бандит, от него спасения нет.
  • Что значит – выпить? Он не понимает, что он говорит. Я не понимаю, что я говорю. Но мы понимаем друг друга.
  • Друзья познаются в беде, если, конечно, их удается при этом найти.
  • Сегодня слова: “Есть на телевидении одна хорошая передача…” – напоминают донос.
  • Танки ходят по улицам вместо троллейбусов. Для защиты населения от населения. (о путче ГКЧП)
  • И когда я слышу: поверьте мне как министру! – не верю именно как министру! (о последствиях Чернобыля)
  • Бюрократы и приспособленцы бессмертны. Мы улучшали их породу, съедая самых слабых.
  • Что охраняешь, то и имеешь.
  • Одно неосторожное движение – и ты отец.
  • Алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве.
  • Мало знать себе цену – надо еще пользоваться спросом.
  • Ничто так не ранит человека, как осколки собственного счастья.
  • Нормальный человек в нашей стране откликается на окружающее только одним – он пьет. Поэтому непьющий все-таки сволочь.
  • Порядочного человека можно легко узнать по тому, как неуклюже он делает подлости.
  • Хочешь всего и сразу, а получаешь ничего и постепенно.

BBC

Не тратил время зря

Он придумал Гену, Чебурашку и кота Матроскина: каким запомнят Эдуарда Успенского

Эдуард Успенский        Фото: Павел Смертин

14 августа на 81-м году жизни от тяжелой болезни скончался один из самых любимых классиков детской литературы и мультипликации — Эдуард Николаевич Успенский. Цитатами из его текстов на протяжении последнего полувека разговаривала вся Россия, Япония и не только.

«Наша квартира мне телевизионную передачу напоминает – “Что? Где? Когда?” называется. Не поймешь, что где валяется и когда все это кончится!»

«— В телевизоре какой-то дядя с большими усами вашей маме цветы подарил.
— Я бы этому дяде с большими ушами уши бы пооткрутил…»

«Ничего себе, вашу маму там и тут передают…»

«Адмирал Иван Федорович Крузенштерн — человек и пароход!»

«Индейская национальная народная изба — фиг-вам называется…»

«Усы, лапы, хвост — вот мои документы!»

«Был бы у меня такой кот, я, может, и не женился бы никогда…»

«Это хорошо! Хорошо, что вы зеленый и плоский!»

«Кто людям помогает, тот тратит время зря.
Хорошими делами прославиться нельзя».

«Слушай, Гена, давай я вещи понесу, а ты понесешь меня»

«Ну разве ж это много, хочу чтоб мой портрет застенчиво и строго смотрел со всех газет».

И далее, и далее.

Кадр: «Союзмультфильм»

Трогательная история об одиночестве и его преодолении в «Крокодиле Гене и Чебурашке», совершенно семидесятническое «Простоквашино», отвязный «Рыжий, рыжий, конопатый», хулиганские «Осьминожки» про придавленных бытом отцов, норштейновский по духу «Дядюшка Ау», олимпиадная «Баба-яга против!», гениальная, умопомрачительная по своей ироничности «Пластилиновая ворона», постмодернистский «Ивашка из Дворца пионеров», смешные «Колобки», которые ведут следствие, и, наконец, ужастик нового формата «Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы», который публиковался частями в журнале «Пионер» и не давал спать ночами от пережитого сладкого ужаса всем школьникам еще не развалившегося Советского Союза весной 1990 года.

Интеллигентный крокодил Гена, наивный Чебурашка, которого даже в словаре нет, и харизматичная старуха Шапокляк (легенда гласит, что в этом образе удачно соединились худшие черты самого писателя и его первой жены). Самостоятельный Дядя Федор, его нелепые родители-шестидесятники, практичный Матроскин, сентиментальный Шарик, противоречивый Печкин и «Пластилиновая ворона», как энциклопедия русской жизни. Кажется, что эти герои были всегда, потому что без них никак нельзя представить себе даже не литературу или мультипликацию, а всю историю второй половины ХХ века.

Про Агнию Барто принято говорить, что ее книги съедались с манной кашей. Цитатами же из книг и сценариев к мультфильмам Эдуарда Успенского уже не одно десятилетие разговаривает все русскоязычное население планеты, сглаживая извечный конфликт поколений, позволяя отцам и детям хотя бы в этом находить общий язык.

С поколениями у Успенского вообще вышло удивительно, странно и как-то очень красиво — он застал все важные отметки ХХ века. Эдуард Николаевич из детей 1937 года. В этом году на свет появились многие из тех, кто потом определит образ и характер ХХ века: Андрей Битов, Александр Жолковский, Иосиф Кобзон, Андрей Кончаловский, Эдуард Кочергин, Анатолий Лысенко, Владимир Маканин, Светлана Немоляева, Азарий Плисецкий, Эдита Пьеха — этот список одногодок далеко не полон.

Это было поколение, чье детство прошло в сумраке кровавых 1930-х, а молодости были подарены вольные 1960-е, «оттепель» и надежды с ней связанные. Когда можно было получить полезный диплом врача, химика, инженера, геолога, а потом писать стихи и романы, песни и пьесы. Возможно, поэтому далеко не каждый из детей 1930-х сразу определился со своим будущим: Битов окончил геологоразведочный факультет, Маканин — механико-математический, и Эдуард Успенский исключением не стал: диплом инженера получал в авиационном, но довольно скоро написание стихов, рассказов и сценариев из хобби переросло в профессию.

Эдуард Успенский в своей библиотеке Фото: Александр Яковлев / ТАСС

Писатель со своими собаками Фото: Александр Яковлев / ТАСС

Хотя Успенского к шестидесятникам причислять было особо не принято. Об этом как-то не помнили. Выносили за скобки. Возможно, потому что занимался «несерьезным делом» сочинительства для детей. А возможно потому, что наиболее точно выразил дух и характер другого поколения — семидесятников.

Эдуард Успенский придумал своего не по годам рассудительного и самостоятельного мальчика со странным именем Дядя Федор и его взбалмошных, инфантильных родителей более полувека назад. Теперь кажется странным, что тогда любящий животных 6-летний ребенок мог спокойно уехать без семьи в деревню и жить там в заброшенном доме в обществе кота и пса, лениво отбиваясь от опеки докучливых взрослых. Но дело не в том, что якобы тогда так было или не было возможно или даже принято. Дело в удивительной особенности детей этого поколения, которую Успенский подметил сразу, а многоумные психологи разглядели и описали только сейчас. Теперь это называется «альфа-комплексом» — это когда дети такие «взрослые», что усыновляют собственных беспокойных предков, несут за них ответственность и снисходительно смотрят на их причуды.

Прошли десятилетия. И вот у тогдашних дядей Федоров уже подрастают собственные дети, чьи комплексы тоже когда-нибудь, лет через 50, опишут прозорливые психологи. Но лишь одно остается неизменным: язык цитат из текстов Успенского. Почему? А потому что неправильно ты, Дядя Федор, бутерброд ешь. Надо колбасой на язык.

Наталья Кочеткова

«Кто в Союзе жил, тот в другом цирке смеяться не будет»

Умер автор главного советского анекдота, за который его пытались убить

Умер автор главного советского анекдота, за который его пытались убить Владимир Войнович Фото: Илья Питалев / РИА Новости

В возрасте 85 лет умер Владимир Войнович — автор самого известного советского романа-анекдота «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина». Комическое произведение, написанное во времена строгой цензуры, обернулось для автора совсем не шуточными последствиями. «Лента.ру» рассказывает о главных вехах в жизни писателя, которого сперва возлюбил, а затем записал в диссиденты и лишил гражданства Советский Союз.

Слава и любовь советских граждан пришли к Войновичу в 1960-х благодаря песне «Четырнадцать минут до старта», написанной на его стихи. Композиция о покорении далеких и холодных планет бесстрашными космонавтами стала неофициальным гимном работников космической отрасли. В книге «Замысел» Войнович описал весьма комичную историю рождения этого произведения: якобы приказ о создании песни на «космическую тему» поступил «сверху», и для этого принялись тормошить членов Союза писателей. Войнович, в то время работавший редактором на радио, вызвался сам. На следующий день текст песни был готов. Вскоре ее записали на пленку, пустили в эфир, и Войнович внезапно стал знаменитым — после того, как песню процитировал Никита Хрущев. В 1962-м его приняли в Союз писателей СССР.

«Я верю, друзья, караваны ракет
Помчат нас вперед от звезды до звезды.
На пыльных тропинках далеких планет
Останутся наши следы!»

«За полгода своих усилий в песенном жанре я был весьма продуктивен, но из всех сочиненных мной песен самой знаменитой оказалась самая первая. Успех ее меня немного смущал, но это продолжалось недолго. Когда меня начали наказывать за плохое поведение, то мои книги, пьесы и киносценарии сразу запретили. А песни разные, но эту дольше других продолжали исполнять. Правда, без упоминания имени автора текста», — писал Войнович.

Русские писатели, жившие в советское время, — не советская литература в любом случае.

Владимир Войнович          Фото: Владимир Родионов, Сергей Величкин / ТАСС

«Приключения Чонкина» Войнович начал создавать во времена хрущевской оттепели. В 1969-м писатель принес первую часть романа —«Лицо неприкосновенное» — Александру Твардовскому, убеждавшему его, что в Советском Союзе опубликовать можно было все, лишь бы это было художественно. Прочитав работу Войновича, автор «Василия Теркина» понял, что издать такое не получится, но причиной назвал «нехудожественность» романа. Поэтому «Приключения Чонкина», по мнению тогдашних критиков, очернявшие облик советского солдата, подпольно кочевали из рук в руки самиздатом и печатались в Европе — и это ознаменовало конец Войновича как «советского писателя». За ним установил слежку КГБ, а к 1974 году он был исключен из Союза писателей СССР. Год спустя, по словам самого литератора, его, как несколько лет до этого Александра Солженицына, попытались отравить. «Большая угроза для жизни существовала, в процессе отравления мне сказали, что жизнь моя кончена, и, когда я понял, что еще жив, осознал, что единственная моя защита — в гласности», — рассказывал Войнович в одном из интервью.

Самое страшное для меня — прослыть подлецом. Потерять доброе имя я боюсь куда больше, чем каких-либо гонений и притеснений со стороны власти, потому и в советское время кое-что себе позволял и потом от страха не трясся.                                            Владимир Войнович

Солженицына, к слову, Войнович одновременно и защищал, и критиковал — за мессианство, «выученность», математичность и отсутствие «стихийного таланта». По словам литератора, талант автора «Архипелага ГУЛАГа» крайне преувеличен. «В книжке о Солженицыне я описывал, как Твардовский пришел и первые главы из “Одного дня Ивана Денисовича” стал читать, в каком восторге я был, и эта восторженность довольно долго во мне оставалась, но потом какие-то вещи стал замечать: гражданскую позицию его, отношение к национальному вопросу, и чем дальше он туда уходил, тем хуже и хуже писал — “Красное колесо” я, например, уже не осилил», — рассказывал он.

В конце 1980-го выжившего писателя выслали из страны. Произошло это так: к Войновичу домой пришел человек из райкома КПСС, который объявил ему, что «терпение советской власти и народа кончено и, если он не изменит ситуацию, его жизнь станет невыносимой». «На это я ему сказал: “Моя жизнь здесь уже невыносима, и поэтому, если речь идет о том, чтобы я уехал, — я уеду”», — вспоминал Войнович. Писатель перебрался в Германию, а затем — в США. Тем временем указом Президиума Верховного совета СССР его лишили советского гражданства.

В изгнании Войнович написал сатирический роман-антиутопию «Москва 2042», в которой изобразил коммунистическую столицу будущего. Здесь писатель выместил в уже знакомой ему по «Чонкину» манере всю накопившуюся на Советский Союз злобу и обиду. Позже Войнович не раз утверждал, что многое из его антиутопии осуществилось в реальности — не пришлось и 2042 года дожидаться. В одном из интервью писатель признался, что своему чувству иронии обязан жизни в СССР: «Есть поговорка такая, которую я в своей книге “Автопортрет. Роман моей жизни” использовал, и даже главу так назвал: “Кто в армии служил, тот в цирке не смеется”. Можно перефразировать: кто в Советском Союзе жил, тот в другом цирке смеяться не будет».

Фото: Сергей Пятаков / РИА Новости

 

Изображение: скриншот газеты «Süddeutsche Zeitung»                                                                       Письмо Войновича — Брежневу

Юмор часто от беспомощности возникает: вот видишь происходящее, и как на это реагировать? С юмором, и это помогает — исправить ты ничего не можешь, а пережить надо.      Владимир Войнович

В 1990-м Михаил Горбачев издал указ о возвращении советского гражданства с 23 фамилиями, среди которых (помимо Солженицына, Василия Аксенова и Мстислава Ростроповича) был упомянут Войнович. Писатель вернулся на родину и после распада Советского Союза предложил правительству России новый гимн, в котором емко и однозначно описал свое отношение к преемнику СССР.

«Распался навеки союз нерушимый,
Стоит на распутье великая Русь…
Но долго ли будет она неделимой
Я этого вам предсказать не берусь.
К свободному рынку от жизни хреновой,
Спустившись с вершин коммунизма, народ
Под флагом трехцветным с орлом двухголовым
И гимном советским шагает вразброд»
.

В припеве Войнович славил «отечество наше привольное» и «послушный российский народ, что постоянно меняет символику и не имеет важнее забот». Писатель, видевший и любовь, и ненависть Советов, живя в России не изменил своим принципам и открыто выступал против действий властей, которые считал несправедливыми. Войнович был против жесткой смены руководства телеканала НТВ в 2001 году, осуждал боевые действия в Чечне, критиковал судебный процесс над станцевавшими в церкви активистками Pussy Riot, требовал отпустить Надежду Савченко и считал «большой глупостью» присоединение Крыма к России. Отчасти поэтому реабилитированный писатель и в XXI веке фигурировал в заголовках прессы как «диссидент». Сам Войнович свои жизненные ориентиры формулировал очень просто: главное для него — не быть подлецом.

Илья Кролевский

В Люксембурге скончался советский детский писатель Анатолий Алексин

MOSCOW, RUSSIA. SEPTEMBER 10, 2010. Russian writer and poet meets with readers at Biblio Globus bookstore. (Photo ITAR-TASS / Denis Abramov)  Россия. Москва. 10 сентября. Писатель Анатолий Алексин во время встречи с читателями в магазине «Библио-Глобус». Фото ИТАР-ТАСС/ Денис Абрамов

Фото ИТАР-ТАСС/ Денис Абрамов

Детский писатель Анатолий Алексин скончался в возрасте 92 лет в Люксембурге. Об кончине литератора со ссылкой на его дочь сообщил на своей странице в Facebook писатель и журналист Дмитрий Лиханов.

“Сегодня, 1 мая в Люксембурге скончался классик советской детской литературы Анатолий Алексин. Только что мне сообщила об этом его дочь. Анатолию Георгиевичу шел 93 год”, – написал Лиханов.

Алексин (Гоберман) Анатолий Георгиевич родился 3 августа 1924 года в Москве. В школьные годы печатался в журнале “Пионер” и газете “Пионерская правда”. Во время Великой Отечественной войны, работал в эвакуации на стройке, был редактором заводской газеты “Крепость обороны” на строительстве Уральского алюминиевого завода.

В 1950 г. окончил индийское отделение Московского института востоковедения. В том же году вышел первый сборник его повестей “Тридцать один день”. С 1955 г. работал в журнале “Юность”, был членом редколлегии журнала.

В 1970 – 1982 гг. – секретарь правления, в 1982 – 1989 гг. – освобожденный секретарь Союза писателей РСФСР.

В 1982 г. был избран членом-корреспондентом Академии педагогических наук СССР.

Автор пьес, повестей и рассказов для детей и юношества. Среди них: “А тем временем где-то…” (1966), “Мой брат играет на кларнете” (1967), “В Стране Вечных Каникул” (1966), “Позавчера и послезавтра” (1974), “Действующие лица и исполнители” (1975), “Безумная Евдокия” (1976) и др.

Автор сценариев к фильмам “Я вам пишу…” режиссера Михаила Израилева (1959), “Право быть ребенком” (1969; документальный), “Поздний ребенок” Константина Ершова (1970), “Расписание на завтра” Николая Александровича (1976), “Накануне премьеры” Олега Гойды (1978) и др.

Книги Анатолия Алексина изданы на 48 языках мира, их тираж превысил 120 млн экземпляров, многие экранизированы и инсценированы.

Лауреат премии Ленинского комсомола (1970, за сценарий документального фильма “Право быть ребенком”), Государственной премии РСФСР имени Н.К. Крупской (1974, за пьесы “Звоните и приезжайте” и “Обратный адрес”), Государственной премии СССР (1978, за повести “Действующие лица и исполнители”, “Позавчера и послезавтра”, “Третий в пятом ряду”, “Безумная Евдокия”). Лауреат премии Федерации Союза писателей государства Израиль и премии “Сострадание”. Включен в Международный почетный список имени Х.- К.Андерсена. Награжден орденом Ленина и двумя орденами Трудового Красного Знамени.

В 1993 Алексин переехал в Израиль, а с 2011 жил в Люксембурге.

1 мая 2017 г.

Евгений Евтушенко: полудиссидент и советский классик

E11Скончавшийся 1 апреля на 85-м году жизни Евгений Евтушенко – самый плодовитый и читаемый русский поэт второй половины прошлого века, автор двадцати больших поэм и примерно 200 стихотворений и песен,

Историки искусства говорят, что шедевры рождаются из борьбы против чего-нибудь, и что лучшая среда для расцвета культуры та, где творцов “прижимают”, но не душат.

Послесталинская эпоха породила особую категорию талантливых поэтов, писателей и режиссеров, не скрывавших либеральных наклонностей и критического отношения к советской действительности, и одновременно осыпанных славой и благами.

Балансировали на грани дозволенного Высоцкий, Вознесенский, Рязанов, Гайдай, Любимов, братья Стругацкие и, конечно, Евтушенко. Они не становились депутатами и лауреатами Ленинской премии, но им давали работать, а слухи о недовольстве высшего начальства и боданиях с цензурой восхищали публику.

E12 “Евтушенко – классический шестидесятник. Хороший человек, хотя и очень суетный, он сделал много добра в самые страшные годы. Видя несправедливость и жестокость, кидался в бой (Чехословакия, процесс Даниэля и Синявского, расправа над Бродским, участь Солженицына). Но он не перешел роковой, пограничной черты. В стихах переходил, но стихи не поняли. Не умели читать между строк. Или боялись прочесть? Преследовать столь известного поэта – себе дороже. Это понял даже Андропов. Солженицын, Владимов, Аксенов, Войнович, Галич – чужие. Евтушенко с натяжкой сходил за своего”, – писала Валерия Новодворская.

Из Сибири в Москву

Будущий классик родился 18 июля 1932 года в поселке Нижнеудинск Иркутской области в семье Александра Гангнуса, прибалтийского немца, гидрогеолога, чьи изыскания впоследствии использовались при сооружении Братской ГЭС, и любителя поэзии.

“…Сибирским буду я поэтом, а тот, кто мне не верит в этом, что ж, тот ничо не понимат!” – писал Евтушенко, хотя покинул Сибирь ребенком.

Отношение к немцам во время войны было известно какое, и мать, переезжая в Москву, поменяла Жене фамилию на свою девичью.

Вскоре после возведения Берлинской стены Ульбрихт пожаловался Хрущеву: ваш Евтушенко, находясь в ГДР, сказал, что Германия когда-нибудь станет единой.

“Ну, что мне с ним делать? – ответил советский лидер. – В Сибирь отправить? Так он там родился!”

Ранняя слава

Первое стихотворение Евтушенко опубликовал в 1949 году в газете “Советский спорт”. Спустя три года за поэтический сборник “Разведчики грядущего” с непременными в то время изъявлениями любви к Сталину стал самым молодым членом Союза писателей СССР.

E13

Евтушенко во время путешествия по Амазонке, 1968 год

“Меня приняли в Литературный институт без аттестата зрелости и почти одновременно в Союз писателей, в обоих случаях сочтя достаточным основанием мою книгу. Но я знал ей цену. И я хотел писать по-другому”, – рассказывал Евтушенко в воспоминаниях.

Вскоре пришла оглушительная слава. “Дети XX съезда” – юные Евтушенко, Рождественский, Вознесенский, Окуджава, Ахмадулина, воплотившие дух и настроения “оттепели”, собирали на поэтические чтения многотысячные аудитории и вошли в историю литературы под именем “стадионных поэтов”.

Особенно прославились вечера в Большой аудитории Политехнического музея Москвы, где Евтушенко до конца жизни каждый год выступал в день своего рождения.

В стране без реальной политики и предпринимательства у людей было больше времени и охоты интересоваться культурой. Литература и поэзия подменяли парламентские дебаты и публицистику.

Хотя Евтушенко удавалась любовная лирика, он был самым политизированным из коллег. “Поэт в России больше, чем поэт”, – провозгласил он несколько позднее свое жизненное кредо.

Он не скрывал, что берет пример с Маяковского, не в плане поэтической формы, но в претензии на роль трибуна.

По мнению критиков, Евтушенко перенял у Маяковского, панибратствовавшего в стихах с Солнцем, склонность к нарциссизму. “Женя слишком хочет, чтобы его любили: и Брежнев, и девушки”, – писал режиссер Андрей Тарковский.

Намеками и напрямую

Евтушенко мастерски использовал эзопов язык: бичевал тупую неограниченную власть, полицейщину, доносы, цензуру, верноподданничество, делая вид, будто речь шла исключительно о царизме или заморских “тонтонах Дювалье”. Осуждал войну во Вьетнаме и нейтронную бомбу, но не с классовых, а с общегуманистических позиций. В поэму “Казанский университет” рядом с панегириками Ленину вставил слова: “Лишь тот, кто мыслит, тот народ. Все остальные – население”.

А порой высказывался прямо.

E14

Выступление Евгения Евтушенко в Москве, 1970-е годы

В 1961 году написал поэму “Бабий Яр”, переведенную на 72 языка и заканчивавшуюся словами: “Еврейской крови нет в крови моей. Но ненавистен злобой заскорузлой я всем антисемитам, как еврей, и потому – я настоящий русский!”

Автор подвергся разносной критике, в том числе из уст Хрущева, а редактор “Литературной газеты” Валерий Косолапов вскоре после публикации “Бабьего Яра” лишился должности.

Созданную в том же году культовую песню “Хотят ли русские войны?” некоторые высокопоставленные военные требовали запретить, как пацифистскую.

В 1962 году “Правда” напечатала стихотворение “Наследники Сталина”: “Мы вынесли из Мавзолея его. Но как из наследников Сталина Сталина вынести?”

На грани

Некоторые эпизоды биографии Евтушенко при чуть ином повороте событий могли кончиться для него плохо.

На встрече Хрущева с интеллигенцией 11 декабря 1961 года Евтушенко вступился за скульптора Эрнста Неизвестного, которому первый секретарь ЦК прилюдно посоветовал “убираться, если не нравится наша страна”.

“Горбатого могила исправит”, – бросил Хрущев, стукнув кулаком по столу. “Прошло – и, надеюсь, навсегда! – время, когда людей исправляли могилами”, – ответил Евтушенко. Присутствовавшие замерли в ожидании реакции лидера, но тот похлопал в ладоши.

В марте 1963 года, находясь в Париже, поэт отдал в еженедельник “Экспресс” автобиографию в стихах.

E15

Евгений Евтушенко, 1963 год

Особое недовольство верхов вызвали слова Евтушенко о том, что он-де задолго до XX съезда понимал, что в стране творится не то.

В течение нескольких месяцев в газетах публиковались разносные статьи о “хлестаковщине”, “политическом юродстве” и “Дуньке в Европе”. “Правда” напечатала басню Сергея Михалкова “Синица за границей”, заканчивавшуюся словами: “Пожалуй, за границу не стоит посылать подобную синицу”.

Евтушенко на какое-то время действительно сделали “невыездным”, да и издавать практически перестали – пока он не написал идейно выдержанную поэму “Братская ГЭС”.

Стихотворение “Танки идут по Праге”, родившееся на одном дыхании 23 августа 1968 года, распространялось в самиздате и было издано лишь в годы перестройки.

Евтушенко ездил за рубеж, пожалуй, чаще, чем любой из его коллег, и посетил более ста стран. Разумеется, его вещи на таможне не досматривали.

Однако в мае 1972 года по возвращении из США, где он встречался с самим Никсоном, поэта подвергли в Шереметьево унизительному четырехчасовому досмотру и изъяли 124 экземпляра запрещенных книг и журналов.

E16

Евтушенко любил яркие рубахи (в студии Русской службы Би-би-си 12 мая 2006 года)

Формально, по советским законам, Евтушенко грозила тюрьма. В объяснительной записке он написал, что изучает идеологию противника, чтобы знать, как с ней бороться.

На другой день Евтушенко пригласили в приемную КГБ на Кузнецком мосту. Высокопоставленный чекист поговорил с поэтом вполне мирно, намекнул, что на него “стукнул” кто-то из его окружения и посоветовал впредь аккуратнее выбирать друзей.

Большую часть книг через три месяца вернули.

Иосиф Бродский расценил проявленный госбезопасностью либерализм по-своему, решил, что его коллега – осведомитель Лубянки и произнес фразу: “Если Евтушенко скажет, что он против колхозов, значит, я буду за колхозы!” – несмотря на то, что, когда Бродского сажали за “тунеядство”, Евтушенко хлопотал за него через итальянских коммунистов.

Хождение в политику

В 1989 году на съезде народных депутатов СССР собрался цвет творческой интеллигенции. Евтушенко с огромным перевесом выиграл альтернативные выборы в одном из округов Харькова. Он участвовал в создании общества “Мемориал” и писательского движения в поддержку перестройки “Апрель”.

Когда в России настало время бизнесменов и политтехнологов, уехал преподавать в США, но продолжал выступать и издаваться на родине. В 2010 году преподнес государству свою коллекцию картин, в том числе полотна, некогда подаренные ему Пикассо и Шагалом.

E17 Слово “шестидесятник” со временем стало предметом насмешек и поношения слева и справа, но Евтушенко до конца своих дней говорил, что гордится этим званием.

BBC

1 апреля 2017 г.

Без человека из Чегема

Скончался один из крупнейших мастеров современной художественной прозы Фазиль Искандер

ISK00

Фазиль Искандер

Классик советской и российской литературы Фазиль Искандер умер в воскресенье утром на своей даче в Переделкино. Ему было 87 лет. Среди ключевых произведений Искандера – повесть “Созвездие Козлотура”, роман “Сандро из Чегема”, притча “Кролики и удавы”. Два года назад на волнах Радио Свобода прозвучала программа Александра Гениса, посвященная 85-летию Искандера.  

Чтобы распознать истинный размах писательского дара Фазиля Искандера, его лучшей книге “Сандро из Чегема” пришлось сперва попасть в Америку. Сейчас, в дни юбилея, я с благодарностью снял с мемориальной полки плотный том в зеленой обложке. Изрядно потертая книга стоит у меня с 1979 года, когда полная версия романа вышла в мичиганском издательстве “Ардис”.

В самые глухие и унылые брежневские годы “Ардис” чуть ли не в одиночку печатал в Америке все новое и лучшее в русской литературе. Карл и Эллендея Профферы любовно печатали каждый новый сборник Бродского. Именно они открыли Сашу Соколова. У них же вышла и первая книга Довлатова. Полный “Сандро” тоже показался открытием.

Конечно, все знали и любили Искандера, но в – другом качестве, как лирика, автора чудных детских рассказов, и сатирика, автора гомерически смешной повести “Созвездие Козлотура”. Но по страшно изувеченному цензурой московскому изданию “Сандро” никак нельзя было судить о замысле этой огромной книги, о ее масштабе. При этом у “Сандро” не было и громкой самиздатской славы, которая помогала, скажем, “Чонкину” или “Верному Руслану” завоевать вечное читательское признание. Только когда Профферы выпустил авторский текст “Сандро из Чегема”, все стало на свои места.

О том, как “Ардис” “открыл” Искандера, рассказывала Эллендея Проффер. Вот отрывки из этого эксклюзивного интервью:
ISK02–​ Рукопись мы получили в Москве прямо от Фазиля Искандера. Знакомый дипломат вывез роман из России. Это была великолепная книга, и мы с гордостью напечатали ее. Послали Искандеру несколько экземпляров, он был очень рад. Однако позже у Фазиля начались неприятности с советскими властями, и тогда мы официально заявили, что напечатали эту вещь без его ведома. У нас был подписанный Искандером контракт, разрешающий публикацию, но мы не могли никому его показать, потому что это положило бы конец карьере Фазиля в Советском Союзе. Затем, уже много позже, в 1987 году я поехала в Россию на книжную ярмарку. И люди из КГБ и ВААП (Всесоюзной ассоциации авторских прав) расспрашивали меня по поводу этого издания “Сандро из Чегема”. Они обвинили меня в том, что наше издательство “Ардис” печатает книги без разрешения авторов. Я ответила им, что мы никогда этого не делали. И добавила по-русски, что если они люди горбачевского направления, то я готова с ними говорить, а если они брежневцы, то говорить не стану. На этом закончились и беседа, и весь шум вокруг книги. В таких ситуациях я бывала довольно агрессивна.

– Велика ли разница между цензурным вариантом и полной версией “Сандро из Чегема”? Можно ли сравнить это с цензурными сокращениями в романе Булгакова “Мастер и Маргарита”, который вы переводили и о котором много писали?

 В случае Фазиля Искандера сокращения были гораздо больше. Цензура совершенно изуродовала эту книгу. Можно сказать, что полный текст – это здоровый человек, а сокращенный – калека. “Сандро из Чегема” – яркая многоцветная вещь. Но советская цензура изъяла оттуда целые главы, например, главу “Пиры Валтасара”, то есть вырвала у книги ее живое сердце. Нет, даже “Мастер и Маргарита” Булгакова не потеряли от сокращений так много. Советская цензура была в этот период очень жестокой.

– Как звучит Искандер на английском? Кто его переводил? И читают ли его в Америке?

–​ Искандером занималась Сюзен Брансбергер, великолепный переводчик. Но “Сандро из Чегема” – очень трудная вещь для американского читателя. Люди понимали, что это нечто фантастическое и великолепное. Но это – переводная литература. “Сандро” было очень трудно найти своего читателя, потому что в то время американцы не очень интересовались Грузией и Абхазией, в которых происходило действие книги. Это были какие-то малоизвестные крошечные части советской империи. Теперь все было бы по-другому. Потому что американские подразделения находятся в Афганистане, и ситуация на Кавказе, в частности в Грузии и Абхазии, имеет для нас большее значение. И все же можно сказать, что у “Сандро” был свой круг читателей, но очень ограниченный, хотя все издатели знали, что это отличная вещь.

– С кем из американских писателей можно сравнить Искандера?
 
 Вы знаете, это очень трудно. Некоторым странным образом Искандер напоминает Фолкнера, он идет столь же невероятно глубоко. Стиль Искандера не имеет никакого отношения к традиционной российской манере письма. И еще я сказала бы, что юмором и простотой Искандер похож на Марка Твена. Но в отличие от этих американцев у Искандера очень восточный стиль, напоминающий мне “Тысячу и одну ночь”.

Тайна “Сандро из Чегема” в том, что искандеровские лирика и юмор соединились тут в эпос, чтобы произвести потрясение в нашей литературе, которое она не испытывала со времен явления писателей Юго-Западной школы. В отечественную словесность вновь – и опять с Юга, влилась свежая кровь, омолодившая жанр романа, сам состав, самое плоть русской прозы.

Любопытно, что по своей природе “Сандро” был имперским феноменом. Советская (тогда еще) литература прирастала за счет окраин, которые открывали русскому читателю новые миры. Вот так – чтобы сослаться на прецедент – Киплинг подарил английской литературе Индию. Это наследство советской империи – так сказать, нерусская литература на русском языке – еще не осмысленно во всей своей совокупности. Впрочем, не стоит забывать, что та же власть сделала все, чтобы задержать приход настоящего “Сандро” к ждущим его читателям.

Так или иначе, после выхода “ардисовской” книги стала ясно вырисовываться фигура Искандера как писателя мирового уровня. В сущности, он сделал со своим Чегемом то же, что Фолкнер с Йокнапатофой или Маркес – с Макондо: вырастил из родной почвы параллельную вселенную, существование которой уже нельзя отрицать.

В предисловии все к тому же тому “Ардиса” Искандер сформулировал свою задачу, цель книги:

“Следуя традициям русской классической литературы, показавшей полноценность душевной жизни так называемого маленького человека, я пытаюсь в меру своих сил раскрыть значительность эпического существования маленького народа”.

Искандер сделал, что обещал: дал голос народу, “раскрыл, по его же словам, мощь и красоту нравственного неба, под которым жили люди Чегема”, показал мир таким, каким “он видится с чегемских высот”.

Именно поэтому кажется бесспорным, что из всех ныне живущих российских писателей Искандер прежде всего заслуживает Нобелевской премии. За что еще давать высшую награду, как не за такое расширение литературной географии, которое меняет карту мировой словесности?

Мое личное знакомство с Искандером началось как раз с урока такой географии. Мы встретились в 1987 году, когда Фазиль вместе с другими вестниками гласности впервые приехал в Нью-Йорк. Готовясь к свиданию с любимым писателем, мы с Петром Вайлем вычертили подробную карту Абхазии, вроде тех, что прикладывали в старину к приключенческим романам. Как и положено, к ней прилагалась так называемая “легенда” – указание на места, связанные с ключевыми, теперь уже всем памятными эпизодами: “Сталин на ловле форели”, “Битва при Кодоре с деревянным броневиком”, “Кедр Баграта”, “Место встречи Сандро со Сталиным на нижнечегемской дороге”. Венчала наше художество надпись, составленная по образцу той, которую Фолкнер поставил под картой своей столь же вымышленной Йокнапатофы: “Абхазия – единственный владелец Фазиль Искандер”.

Удовлетворенно оглядев эту шутливую схему, Искандер ухмыльнулся и размашисто вывел вердикт: “С подлинным – верно”.

Как показали бурные события последних лет, мирная Абхазия “Сандро из Чегема” весьма отличается от настоящей. Это и понятно. Искандеровская Абхазия – литературный прием, опытная делянка, творческая лаборатория, в которой автор испытывал на прочность все идеи своей буйной эпохи.

Говоря о книге “Сандро из Чегема”, все, начиная с автора, упоминают слово “эпос”. Изображенные им абхазцы – с обычаем вместо конституции и кровной местью вместо милиции – не фон романа, а его душа. При этом автор книги – русский абхазец советской эпохи, как кентавр, тоскует по оставленной им “племенной половине”. Из этой тоски и происходит эпическая поэма “Сандро из Чегема”.

Народ, архаический по своему сознанию, есть фигура несомненно эпическая. И как у каждого эпического народа у него есть герой – Сандро. Существо необычное, но, при всех своих невероятных статях, истинно народное. Его достоинства – утрированные черты соплеменника. До большевиков Сандро был героем эпоса – может, комического, но эпоса. Но вот пришла новая власть – и Сандро стал героем романа – может, плутовского, но романа.

До революции время пребывало в эпической неподвижности. После нее оно стремительно движется в газетную действительность, разменяв степенность времени, “в котором стоим” (эта фраза часто встречается в книге), на хаос времени, в котором мечутся. Центральный конфликт Искандера – не столкновение между старым и новым (у Ильфа и Петрова такое называлось “Верблюд нюхает рельс”), а непримиримое противоречие нового и вечного.

Так из уникального хронотопа искандеровской книги возникает столь же уникальное жанровое образование с оригинальным сюжетом. История эпически воссозданного народа, который перепрыгивает из наивного и разумного родового строя в жестокую и комическую реальность социалистического карнавала.
ISK03Я люблю позднего Искандера за то, что он не похож на раннего. Как все кумиры эпохи, Искандер тяжело пережил перемены, роковой смысл которых он оценил, пожалуй, лучше всех. Ведь в постсоветскую эпоху почти вся прежняя литература, что правая, что левая, оказалась лишней литературой. Искандер ясно видел пропасть, которую сам помог вырыть.

Представьте себе, говорил он, что вам нужно было всю жизнь делить комнату с буйным помешанным. Мало этого, приходилось еще с ним играть в шахматы. Причем так, чтобы, с одной стороны, не выиграть (и не взбесить его победой), а с другой – и поддаваться следует незаметно, чтобы опять-таки не разозлить сумасшедшего. В конце концов, все стали гениями в этой узкой области.

Но вот “буйный исчез, и жизнь предстала перед нами во всей неприглядности наших невыполненных, наших полузабытых обязанностей. Да и относительно шахмат, оказывается, имели место немалые преувеличения. Но самое драгоценное в нас, на что ушло столько душевных сил, этот виртуозный опыт хитрости выживания рядом с безумцем оказался никому не нужным хламом.

Искандер поставил клинически точный диагноз того психологического ступора, в котором оказалась литература, привыкшая смешивать фронду с лояльностью в самых причудливых пропорциях. Но сам он нашел для себя выход. В “Сандро” есть интересное авторское признание: “С читателем лучше всего разговаривать коротко и громко, как с глуховатым. Громко-то у меня получается, вот коротко не всегда”.

Сегодняшний Искандер говорит тихо и немного. Все чаще вместо его знаменитых извилистых периодов появляются короткие стихи и точные, приглушенные, матово поблескивающие афоризмы. Один из них гласит: “Умение писателя молчать, когда не пишется, есть продолжение таланта, плодотворное ограждение уже написанного”.

Другой звучит так: “Верь в разум в разумных пределах”. Третий кажется самоопределением жанра: “Героизм старости – опрятность мысли”.

Но что бы ни писал постаревший Искандер, во всем по-прежнему сквозит то, за что его больше всего любят, – юмор, теперь уже глубоко спрятанный, но столь же тонкий и благородный юмор знающего себе цену классика.

Александр Генис

31.07.2016

http://www.svoboda.org/content/article/27891199.html

Нобелевский лауреат Светлана Алексиевич: «Почему наши страдания не конвертируются в свободу»

Светлана Алексиевич, только что получившая Нобелевскую премию по литературе,  в мае этого года в Берлине приняла участие в дебатах  с главой МИДа ФРГ  Франком-Вальтером Штайнмайером. Во время этой поездки  белорусская писательница рассказала The New Times об энергии ненависти в России и о мечтаниях, которые кончаются кровью

A1
Светлана Алексиевич: «Почему наши страдания не конвертируются в свободу?»

У книг Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо» (1985), «Последние свидетели» (1985), «Цинковые мальчики» (1989), «Чернобыльская молитва» (1997), «Время секонд-хэнд» (2013) огромные тиражи не только на постсоветском пространстве, но и на Западе. Две новые книги писательницы, материал к которым она уже собирает, перемещаясь по миру с микрофоном, будут — одна о любви, другая о старости и смерти.

О «Красном человеке»

Я открываю вашу последнюю книгу «Время секонд-хэнд», а там подзаголовок — «Конец красного человека». «Красный человек» действительно кончился?

Он перерождается. Если коммунизм уходит, то именно сейчас и с кровью. То, что мы сейчас наблюдаем, — результат разочарования в двадцати пяти годах, которые остались позади. Народу ничего не предложили, а сам он оказался не готов к самостоятельности. Я много лет ездила по стране, когда писала свои книги из цикла «Голоса Утопии», и видела, что люди действительно очень плохо живут. Им не на что было учить детей, не на что купить квартиру. Я могла наблюдать, как в людях копится какая-то ненависть. И надо отдать должное власти, она уловила колебания этого огромного пространства и поняла, что надо эту энергию ненависти направить не вовнутрь, а вовне. Так и появились враги — «укропы», Обама, Меркель.

Но почему это произошло так внезапно? Почему вдруг стало не зазорно восхвалять Сталина и сталинизм?

Не так уж и внезапно. Вспомните, что многочисленные книги о Сталине, где подробно описывалось, какое вино он пил и каких женщин любил, стали активно публиковаться еще в первые годы правления Путина. Мифология формировалась уже тогда. Эту идеализацию советского прошлого можно понять: в те годы человек считал, что пускай он бедный и пьющий, но все равно именно он — хозяин страны. Не стыдно было быть «маленьким человеком», не стыдно было быть бедным, потому что все так жили. И вдруг стало стыдно. Это происходило не только в России, но и в Белоруссии, и на Украине.

Но все-таки развиваются эти три славянские страны, вышедшие из одного «совка», совершенно по-разному. Почему?

Я сама полуукраинка. Родилась в Ивано-Франковске и все лето, пока бабушка была жива, проводила у нее. Там даже социализм был какой-то другой — другие вещи, другая кухня, другие кофейни, дожившие до нашего времени еще со времен Австро-Венгрии… В этой западной части Украины не любили ни Россию, ни советскую власть. А бабушка не любила моего отца и называла его «москалем», хотя он белорус (смеется). И надо, конечно, помнить, насколько сильны на Украине традиции сопротивления. Здесь жив дух казачества, сохранившийся со времен Запорожской Сечи, — все это в народе на ментальном уровне отложилось.

Мечтания кончаются кровью

Астольф де Кюстин писал о России как о феномене заимствованной цивилизации: усвоенные страной чужие ценности, даже самые прогрессивные, считал француз, здесь не приживаются, и поэтому она обречена на постоянные откаты в прошлое. Получается, «красный человек» много чем набил голову, но мало что усвоил?

Это какой-то вечный сюжет для нас. Мой отец, историк, не мог понять, когда историю после 1990-го раз пять переписывали. Сейчас ее снова переписывают под какую-то имперско-патриотическую идею. А идея эта состоит из одних лоскутов: тут немножко от византийства, там что-то от Ильина, потому что его Путин любит, что-то из Солженицына… Я думаю, в бедах России виновата интеллектуальная элита, главную ответственность несет она. Мне уже много лет, но я за всю свою жизнь не видела, чтобы элита России или Белоруссии строила реальные планы на будущее, формировала реальные представления о стране. Вместо прагматики — постоянные мечтания, которые всегда кончались кровью. Вот и сейчас то же самое.

А что «то же самое»? Что с нами сейчас происходит?

Знаете, я сейчас читаю книгу американского социолога Клаудии Кунц «Совесть нацистов» — о том, как вползал нацизм в Германию. Что было поначалу? Когда в Германии стали внушать людям — у этих портных не шейтесь, у этих стоматологов не лечитесь, многие, наоборот, шли именно к этому портному и к этому зубному врачу! А через три-четыре года все оказались зомбированными настолько, что философ Хайдеггер требовал выгнать из университета своего учителя за то, что он еврей. И они на полном серьезе изучали все эти теории расовой неполноценности. Поверьте, что я не одна читаю сейчас подобную литературу. Многие мои знакомые в Москве, Минске, Киеве начали читать книги о том, как победили большевики, как пришли к власти нацисты. Все хотят понять, как это происходит.

Публичные люди в России, выступающие за разного рода запреты, в том числе в сфере творчества, даже не задумываются, что от маленького мещанского «не пущать» до настоящего фашизма всего один шаг…

Одна моя знакомая преподавала в Финляндии. У нее был больной ребенок, которого она оставила в Москве в специальном заведении. Когда она рассказала финнам об этом, выразив наш господствующий взгляд, что ребенок, мол, неполноценный, а она слишком занята, чтобы им заниматься, то не могла понять, почему вдруг вокруг нее возникла стена отчуждения. А когда Госдума всерьез обсуждает идею о том, чтобы геям, лесбиянкам и трансвеститам не давать водительские права, — это каким словом назвать?

Долгие годы всем казалось, что в Белоруссии диктатура, а Россия — все-таки относительно свободная страна. А как сейчас?

Помню, как я стала рассказывать своим друзьям в Москве какую-то историю, привезенную из Вологды. Они отвечали мне: «Нет, у нас такое невозможно. Такое только у вас в Белоруссии с вашим колхозником Лукашенко может быть. У нас демократия. Какое «время секонд-хэнд»? Мы идем вперед, посмотри на нашу молодежь». Ну и где сейчас эти люди? Сидят в разных посольствах и просят Шенген. Маленькую горстку людей, которая вышла на Болотную, быстро рассеяли. Кого-то отправили в тюрьму, кто-то — во внутренней эмиграции. Те, у кого деньги есть или зацепки на Западе, уехали. Ни у кого нет ожидания, что люди завтра выйдут на площадь. Нет, не выйдут. А запас прочности у России есть. Все-таки большая страна, богатая. Для того уровня развития, на котором она сегодня находится, ресурсов хватит еще надолго. Существование на прожиточный минимум, к которому приучила русская культура и советская нищета, компенсируется теперь имперской гордостью.

Я вчера в Берлине села в такси. За рулем русский парень, ему около сорока. Проезжаем Тиргартен, где развалы антикварные, и он говорит: «Вот тут великий человек покупает вещи для своей коллекции». «Кто же этот великий человек?» — спрашиваю. Он отвечает: «Путин. Он вам не нравится? Не нравится современная Россия?» И я услышала весь пропагандистский набор, который несется из телевизора российского. Я говорю ему: «Я только что из Киева, но такой ненависти ни у кого там не встречала. Но как только в Белоруссии, России или Германии сажусь в машину к русскому человеку — кажется, что от ненависти накаляется весь металл, в котором я еду».

A2

Материал для своей книги «Цинковые мальчики» (1989) Светлана Алексиевич собирала на Афганской войне, Кабул, 1988 год

«Потрясенный человек»

В книге «Время секонд-хэнд» вы исследуете, что в голове у человека зомбированного. А в «Чернобыльской молитве» у вас совсем другие персонажи.

Там много экзистенциального. Человек боится воды, человек боится травы. Люди выброшены бедой в совершенно новое пространство. Знаете ли вы, что в белорусской Академии наук сразу после чернобыльской аварии всерьез обсуждалось: вот людей мы уведем из зараженной территории, а птицы, животные — как им сказать, чтобы уходили? Я была на этом заседании — фантастические дни, конечно! Люди обсуждали такие неожиданные вопросы. Как будто вдруг все перевернулось и человек перестал считать себя центром Вселенной.

Сейчас я бы уже не нашла такого «потрясенного человека», как я его называю. Свыклись, сжились, а тогда… Сначала было долгое молчание. Ехала военная техника, все куда-то двигались, что-то делали, но при этом молчали. Не знали, что сказать. Приказы отдавали, но по инерции. А потом люди стали говорить. И это были абсолютно свои тексты. Человек вырвался из культурных оболочек — мы ведь, как в пеленках в них, а тут он вырвался и был свободен. И уже говорил в меру своего потрясения.

Сегодня такую книгу об Афганской войне, как «Цинковые мальчики», я бы уже не сделала. Надо застать человека, когда он только вышел из огня. Когда люди из огня — они еще не готовы врать. Они еще не знают, как врать в такой момент! Так было с Афганистаном, так с Чернобылем, так с состоянием любви. Человек больше всего похож на человека, когда любит или у порога смерти.

А что касается книги «Время секонд-хенд», то там уже другой человек. Когда я писала ее, меня все еще мучал вопрос, на который я так и не нашла ответа: почему наши страдания не конвертируются в свободу?

Но вы видели людей, которых страдания очень сильно изменили, просветлили?

Это не всегда происходит. Понимаете, наша культура — военная. Признается или религиозный экстаз, или идеология, и совсем нет рефлексии, что ты один на один с космосом. Абсолютно отсутствует у нас такой подход. И поэтому казаки с нагайками решают, ставить Набокова или не ставить, он писатель или кто. А человек — это бездна. Но на этом уровне не говорят ни депутаты, ни солдаты, ни священники. Я шла мимо храма Христа Спасителя и не поверила собственным ушам: там шел молебен во славу русского атомного оружия. Мы в сумасшедшем мире. Хотя в то же время надо вспомнить, что Германию не спасла от нацизма высокоразвитая культура. Тоже не ответ.

Каковы, кстати, ваши впечатления от сегодняшней Германии?

Я вижу в Германии очень сильный средний культурный слой. Я после встреч подписываю книги — очередь большая, люди стоят подолгу, и я всегда расспрашиваю, кто они. И это не всегда студенты или профессура, часто самые обычные люди — врач, медсестра, парикмахер. Я этим просто очарована. Президент Германии (Йоахим Гаук. — NT) прочел все мои книги и однажды позвал в свою резиденцию поговорить — он куда-то опаздывал, но сидел со мной, додумывал, искал точные слова. Сейчас сидела на встрече рядом с министром иностранных дел Штайнмайером, он формулирует мысли не как чиновник, видно, что в человеке происходит постоянная внутренняя работа.

У немцев отношение к культуре очень практическое — как к способу разбираться с социальными и даже бытовыми проблемами. В России все по-другому…

Никогда не забуду дней, когда затонул «Курск», и я увидела дом, где жили офицеры и капитан подводной лодки. Типичная хрущевка с обшарпанным, некрашеным подъездом. И я представила себе, какое должно быть мышление у людей, которые живут в этом доме и потом работают с высокой техникой. Дикая жизнь. Как это совмещается, что высота чувств и реальная жизнь у нас существуют совершенно отдельно? Что мешало людям собраться, купить краски, покрасить дом? Какое-то неумение жить на реальной земле.

Сейчас, как во времена перестройки, звучат иногда призывы ко всеобщему покаянию, к тому, что надо, наконец, вынести Ленина из Мавзолея. Поможет?

(Отмахивается.) А, не знаю. По мне — это шаманство. Это неспособность к конструктивной перестройке — страны, себя. Когда этого нет, начинается шаманство: религиозное, шестидесятническое. Одни хватаются за хоругви, другие за старые идеи, за Сталина. Это все секонд-хенд мышления. Я 35 лет писала энциклопедию «красного человека», который, как видите, время от времени показывает свой оскал, но так и не нашла многих ответов. Быть может, кровь мешает их рассмотреть?

Фото: Маргарита Кабакова, из личного архива С. Алексиевич

The New Times

В Нью-Йорке скончался автор “Регтайма” Эдгар Доктороу

Doctorow-u1

Американский писатель, автор романов “Регтайм” и “Билли Батгейт” Эдгар Лоренс Доктороу скончался в нью-йоркской больнице на 85-м году жизни.

Как сообщает New York Times со ссылкой на сына писателя Ричарда Доктороу, причиной смерти стали осложнения, вызванные раком лёгкого.

В своих произведениях Доктороу переосмысливал американский опыт, помещая вымышленных персонажей в узнаваемый исторический контекст. “История – это настоящее. Поэтому каждое поколение пишет ее заново”, – говорил он.

ragtimeЗа свою 50-летнюю писательскую карьеру Эдгар Лоренс Доктороу написал 10 романов. Самые известные из них: “Регтайм” (1975) – о Нью-Йорке начала XX века и об осмыслении американским обществом истоков своей современной истории, “Билли Батгейт” (1989) – о Нью-Йорке 1930-х годов – и “Марш” (2005) о Гражданской войне в США.

Три романа Доктороу, в том числе “Регтайм”, были экранизированы.

Он также издал одну пьесу, два сборника коротких рассказов и многочисленные эссе и комментарии на тему литературы и политики.

Критики отзывались о Доктороу как об оригинальном, разностороннем писателе, поражающем смелостью своего воображения. Он удостоился многочисленных литературных наград.

Президент США Барак Обама назвал Эдгара Лоренса Доктороу “одним из величайших американских романистов”. “Его книги многому меня научили. Нам будет его не хватать”, – написал Обама в “Твиттере”

BBC

Аркадий Арканов умер в московской больнице

a32abc9f9bc7a5c997a9932d9cb6d4f4

Сатирик Аркадий Арканов умер в московской больнице, куда был госпитализирован в середине марта, сообщает LifeNews. Позднее информацию также подтвердили источники “Комсомольской правды”. Около 09:30 эту информацию подтвердили ТАСС в справочной Центральной клинической больницы.

Сообщается, что сатирик почувствовал себя плохо в пятницу, 13 марта, около 10 часов вечера. Кардиологическая бригада скорой помощи приехала по вызову, и медики выяснили, что на фоне онкологического заболевания у Аркадия Арканова появились боли в груди. Врачи оказали пациенту помощь и оставили Арканова дома на попечении близких.

Однако на следующий день около полудня Арканову снова стало плохо, ему повторно вызвали скорую, и медики приняли решение о госпитализации. Куда отвезли Арканова, LifeNews не сообщает. Источники ТАСС и КП утверждали, что писателя госпитализировали в ЦКБ Управления делами президента.

Как передает NEWSru Israel, несколько недель назад Аркадий Арканов выступал в Израиле и был гостем программы “Детские недетские вопросы” на Iton-TV. Отвечая на один из вопросов, он рассказал о своем отношении к приметам. Он заявил, что все часы в доме должны идти, показывать время. Лишь однажды, вспоминал писатель, он допустил, чтобы часы остановились, и потом ровно в то время, которое показывали эти часы, скончалась его мама.

487812e76d267d5c73e3bd1266efd61aАркадий Арканов (Штейнбок) родился 7 июня 1933 года в Киеве. Перу Арканова принадлежат около полутора десятков книг, множество рассказов, монологов, юморесок и сценариев для номеров, с которыми выступал он сам и его коллеги по цеху. Кроме того, Арканов написал десятки пьес, которые были поставлены на сцене Театра сатиры а Москве.

Комментарии: трудно говорить “был”

Одним из первых развернутый комментарий об Арканове для СМИ дал его друг, кинорежиссер Юлий Гусман. Он заявил, что Арканов обладал настоящей мужской порядочностью и честностью, а не просто был хорошим писателем.

KMO_131810_00171_1_t218_103847“То, что Аркадий был замечательным сатириком и талантливым писателем, знали все. Но то, что он обладал человеческой, истинно мужской порядочностью и абсолютной честностью, об этом, к сожалению, знали только те, кому приводилось с ним общаться”, – заявил Гусман “Интерфаксу”.

Он вспомнил, как почти 30 лет А. Арканов помогал делать кинопремию “Ника”. “Аркадий был с нами с самой первой “Ники”. 28 лет назад он вместе с Аркадием Ининым начал вести рубрику: “Аркадий ТАСС”, или просто “АТАС”. Его уникальная возможность юмориста и сатирика с невозмутимым и неулыбчивым лицом говорить потрясающе смешные вещи была уникальной”, – отметил Гусман.

Он уверен, что про Арканова еще долго не будут говорить в прошедшем времени: “Мы понимаем, что это свойство человеческой жизни – заканчиваться, и что Аркадий ушел от нас навсегда. Но, потребуется еще много времени, чтобы научиться говорить про него “был”.

Аркадий Инин также характеризует Арканова, как одного из “последних джентльменов”: “”Арканов был, наверное, едва ли не последним джентльменом наших дней. Даже когда он был уже в больнице в тяжелом состоянии, и ему становилось чуть лучше, он выходил к завтраку в пиджаке и галстуке”.

Также он сказал, что Арканов никому не рассказывал о своей болезни, и знали о ней лишь самые близкие люди – “в этом смысле он тоже был настоящим джентльменом и мужчиной”.

http://www.newsru.com/russia/22mar2015/arkanov1.html

 

Прощание с писателем Валентином Распутиным

RASPU2

Прощание с писателем Валентином Распутиным

Прощание с писателем Валентином Распутиным проходит во вторник в храме Христа Спасителя в Москве, сообщает “Интерфакс”.
Траурную церемонию посетил в том числе президент РФ Владимир Путин. Глава государства выразил соболезнования и кратко пообщался с родственниками писателя.
RASPU3Писатель скончался 14 марта в одной из московских клиник, куда был доставлен 12 марта в тяжелом состоянии. В больнице он впал в кому, из которой так и не вышел. Распутин умер накануне своего 78-летия.
Как сообщает “Русская служба новостей”, у храма Христа Спасителя усилены меры безопасности, дежурят сотрудники полиции и скорой помощи.
Проститься с выдающимся писателем пришли несколько десятков человек. У гроба венки от Союза писателей, руководителей государства, общественных организаций.
Прощание с Распутиным будет продолжаться два дня. В среду патриарх Московский и всея Руси Кирилл проведет отпевание, после чего тело будет доставлено в Иркутск.
Распутин завещал похоронить себя рядом с дочерью Марией, погибшей в авиакатастрофе под Иркутском в 2006 году. Он будет погребен на территории Знаменского монастыря 19 марта.
RASPU4

Распутин родился 15 марта 1937 года в селе Аталанка Усть-Удинского района Иркутской области в семье крестьян. После школы поступил на филфак Иркутского государственного университета. Автор произведений “Прощание с Матерой”, “Уроки французского”, “Последний срок”, “Живи и помни” и многих других. Считается представителем так называемой деревенской прозы.
Распутин – лауреат двух Государственных премий СССР, государственной премии России и премии правительства РФ.
С началом перестройки Распутин вступил в широкую общественно-политическую борьбу. Писатель занимал последовательную антилиберальную позицию и выступал против перестройки.
Последние годы жизни Распутин в основном занимался публицистикой и писал статьи. Его подписи стояли под обращениями за возвращение смертной казни, за уголовное наказание активисток Pussy Riot и в поддержку курса Владимира Путина в отношении Украины и Крыма.
В Иркутской области в связи с кончиной писателя в эти дни объявлен траур.

17 марта 2015