Умер Сергей Ковалев: заслуженный диссидент СССР и России

На 92-м году жизни скончался Сергей Ковалев – старейший и один из самых известных советских правозащитников, соратник и друг академика Сахарова.

После “хождения во власть” в начале 1990-х годов он скоро опять оказался в оппозиции.

Главной угрозой свободе и правам человека, которым посвятил жизнь, Ковалев считал имперские настроения.

По словам людей, знавших Ковалева, его отличало неброское интеллигентское мужество. Он, на первый взгляд, не выглядел бойцом, внешность имел не героическую, тихо говорил, но не умел гнуться и всегда шел до конца за то, во что верил.

Из науки в политику

Будущий правозащитник появился на свет 2 марта 1930 года в семье железнодорожника в Сумской области Украины, но с двух лет жил с родителями в подмосковном поселке Подлипки.

В 1954 году окончил биофак МГУ, остался при кафедре, вскоре возглавил отдел математических методов в биологии – новое модное направление. Защитил кандидатскую диссертацию на далекую от политики тему: “Электрические свойства волокон сердца лягушки”.

Переломным моментом в биографии Ковалева, как большинства инакомыслящих того времени, стал процесс Синявского и Даниэля. Именно после него в русском языке обосновалось слово “диссиденты”.

Ковалев организовал среди коллег сбор подписей в поддержку писателей, которых судили за издание их книг за границей без разрешения властей.

По словам знакомых Ковалева, вольномыслие он проявлял и раньше. Его на всю жизнь задела лысенковщина, которую он наблюдал студентом, и половинчатость властей в ее осуждении.

Вскоре ученый потерял работу и стал, можно сказать, профессиональным диссидентом. В мае 1969 года вошел в состав “Инициативной группы защиты прав человека в СССР” – фактически первого оппозиционного объединения в стране. С 1971 года был одним из ведущих участников издания “Хроники текущих событий”.

В декабре 1974 года Ковалева арестовали.

Для инакомыслящих в Уголовном кодексе СССР существовали статья 70 (“антисоветская агитация и пропаганда”) и 193 (“распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский строй”). Первая предусматривала наказание до восьми лет лишения свободы, а вторая до трех лет, при этом граница между ними была весьма произвольной.

С Ковалевым обошлись максимально жестко. Ровно через год суд, проходивший почему-то в Вильнюсе, приговорил его к семи годам колонии и трем годам ссылки. На процесс приезжал Андрей Сахаров.

Срок Ковалев отбывал в колонии строгого режима “Пермь-36” и в Чистопольской тюрьме; в ссылку был отправлен в Магаданскую область. После освобождения поселился в Твери. Со “101-го километра” смог вернуться в Москву в 1987 году.

“Надо строить тюрьмы”

Сергей Ковалев – единственный известный диссидент советского периода, который в новой России пошел в политику и занимал государственные посты.

Призыв академика Сахарова проголосовать за Ковалева избиратели восприняли как политическое завещание

В марте 1990 года он был избран народным депутатом РСФСР в одном из столичных округов. Его кандидатуру незадолго до смерти поддержал Сахаров.

В первой половине 1990-х годов Ковалев фактически являлся главным официальным правозащитником России. С 1990-го по 2003 год был членом Верховного Совета и Государственной Думы, в 1990-1993 – главой парламентского комитета по правам человека, в 1994-1995 – первым уполномоченным по правам человека при президенте, в 1996-2003 – членом ПАСЕ.

Соавтор российской “Декларации прав человека и гражданина” и Закона “О реабилитации жертв политических репрессий”.

Предметом постоянного внимания Ковалева была ситуация в местах лишения свободы, известная ему на личном опыте. Особенно скученность и тяжелые бытовые условия в следственных изоляторах, по большей части, находившихся в зданиях царской постройки.

“Чтобы создать демократическое правовое государство, надо строить тюрьмы. Это звучит как парадокс, и, тем не менее, это факт!” – заявил он в одном из интервью в 1992 году.

Однажды белорусские правозащитники попросили Ковалева похлопотать об изменении меры пресечения их арестованному коллеге.

Послушав Ковалева, Борис Ельцин снял трубку и соединился с Лукашенко: “Александр Григорьевич, нельзя ли такому-то изменить меру пресечения? Ну, хотели дать пять лет, а вы дайте два года!”.

Чеченский узел

Пребывание рядом с Кремлем оказалось недолгим. Началась война в Чечне, которую Ковалев считал несправедливой и ненужной.

Уже через четыре дня после начала боевых действий он сформировал и возглавил “Миссию уполномоченного по правам человека на Северном Кавказе”, более известную как “миссия Ковалева”. В ее рамках в Грозный ездили депутаты, журналисты и общественники, пытавшиеся завязать мирные переговоры и решить какие-то гуманитарные вопросы, прежде всего, обмена пленными и розыска без вести пропавших.

Полномочий от российских властей “миссия Ковалева” не имела, боевики скоро поняли это и перестали с ней считаться.

Тем не менее, Джохар Дудаев в июне 1995 года наградил Ковалева орденом самопровозглашенной Ичкерии “Рыцарь чести”. Ковалев отказался получать его, пока шла война, но сделал это после заключения хасавюртовского мира.

Новый 1995 года Ковалев встретил в подвале дворца Дудаева, где пытался убедить боевиков выпустить из города автобусы с русскими жителями. В это момент начался известный новогодний штурм Грозного, закончившийся для российской армии плачевно.

Министр обороны Павел Грачев на пресс-конференции назвал Ковалева “предателем” за то, что он якобы убеждал попавших в окружение военнослужащих сдаваться в плен. Ковалев утверждал, что не мог этого сделать, поскольку во дворце Дудаева не было рации, настроенной на волну российских танков.

Взять Грозный в 1995 году удалось лишь после двух месяцев тяжелых боев

Версию об уговорах сдаваться повторили генерал Геннадий Трошев в своих мемуарах и писательница Елена Чудинова в романе “Мечеть Парижской Богоматери”, изобразившая Ковалева под фамилией “Кузнецов”.

В январе 1995 года Госдума осудила деятельность “миссии Ковалева”. В марте он покинул пост президентского уполномоченного по правам человека.

В июне 1995 года в качестве рядового депутата участвовал в переговорах об освобождении заложников в Буденновске, в апреле во время боев за Бамут, по имеющимся данным, сумел убедить полевого командира Хайхароева отказаться от намерения убивать по пять российских пленных после каждого обстрела поселка.

В январе 1996 года Ковалев опубликовал открытое письмо Борису Ельцину: “Я считал своим долгом оставаться на своих постах внутри органов власти до тех пор, пока этот статус позволял мне хоть в чем-то, хотя бы в отдельных случаях, противостоять анти-правовым и антигуманным тенденциям в государственной политике. Быть может, и сейчас эти возможности не до конца исчерпаны. Но я не могу больше работать с Президентом, которого не считаю ни сторонником демократии, ни гарантом прав и свобод граждан моей страны”.

“Борцы за независимую Ичкерию”, в конце концов, тоже вызвали у него глубокое разочарование.

“Нельзя не оказывать давления на страну, где торговля заложниками стала бизнесом, и где власти боятся пресечь этот бизнес, и где введены совершенно варварские нормы “права”. Не может быть и речи о суверенитете для власти, которая так себя ведет”, – заявил Ковалев в 2000 году.

В оппозиции

На президентских выборах 2000 года Ковалев поддержал Григория Явлинского, заявив, что “Владимир Путин – это вектор, который направлен на конструирование авторитарного полицейского государства”.

В 2001 году выступил в защиту телеканала НТВ.

В 1993 году Ковалев был одним из соучредителей партии “Демократический выбор России”, но после ее преобразования в “Союз правых сил” отдалился от нее из-за поддержки Путина лидерами партии Чубайсом и Кириенко, а в 2006 году официально вступил в “Яблоко”.

Он критиковал войну с Грузией и аннексию Крыма, которую назвал “авантюрой” и “угрозой всему миру”.

BBC